tick tock on the clock
but the party don't stop!111oneone
Идиоты.
Бесите.
Морриган злилась. Невероятно злилась. Её дикая ярость, как казалось ей самой, уже начинала переходить в какое-то безумие, истерику, потому что собака не могла себя успокоить. Обычно это давалось легко. Впрочем, обычно она ведь и не злилась. Она плакала, скуля в пустынных сумерках на каком-нибудь пустыре. Наутро как рукой снимало.
Сегодня же голова отказывалась думать ясно и анализировать что-либо. Желание одно - набить хоть чью-нибудь тупую морду. Прихоть, соглашусь, весьма незаурядная для облачно-кружевного барашка по имени Морриган. Её и саму это угнетало. Что только не пыталась бедняжка предпринять: скалилась в пустоту, терзала зубами старую картонку, ожесточённо рыла мёрзлую землю - ничего не помогало. Сквозь собственный злой рык слышала она, как стонет жалобно мировая душа. Но сейчас было плевать. Давненько так не злилась. И счастье, наверное, что никто по пути в лес не попался. Сожрала бы.
Собственно, хотелось, кхм, убивать, а позволять себе подобные вольности было категорически запрещено. По крайней мере по отношению к себеподобным. Посему Морриган надеялась на дичь. Как-то, помнится, один прелюбезнейший знакомый, в лесу проведший большую часть жизни, обещал показать, как ловится рыба. Собака тогда только фукала на его обещания, считая рыбалку промыслом сугубо кошачьим, однако теперь, мучимая животной яростью, похоже, изменила мнение. Уединиться, стрескать парочку плавникастых брюшек, чтобы дурацкое наваждение поскорей прошло, и успокоиться, свернувшись калачиком под заснеженным кустом. Может быть, хотя бы это спасёт.
По мере приближения к озеру всё чаще встречались собаке 'знакомые' места вроде трёх молодых берёзок с правого бока или полянки с двумя поваленными соснами, заставляя поражаться самой себе - ведь бывала здесь всего-то раза два-три! Торопливыми широкими шагами (как неженственно, Морриган!), не обращая внимания на холод и заметный слой снега на земле, дворняга пробиралась к заветному местечку. Даже мерзостная ненависть стихала и отходила на второй план, когда в воображении вырисовывался чудный лесной уголок, где можно по-настоящему выплеснуть негатив. Жаль только, у судьбы были на этот поистине гадкий вечер свои планы.
Заметив движение близ озера, дворняжка мысленно выругалась; очень грязно и коротко. Сначала она подумала, что лучше бы, наверное, уйти. Потом, спустя мгновение, заинтересовалась и решила понаблюдать со стороны, спрятав предательски-чёрную шкуру за могучий древесный ствол, но в её глазах вдруг засиял знакомый - да, совершенно точно знакомый - ослепительно-грязный силуэт. Тормознула, с полминуты постояла в нерешительности и уверенно зашагала дальше.
В нос, несмотря на крепчающий морозец, буквально била уйма запахов. Собачьих запахов. Кроме Нимрода и ворочающегося у него в лапах недоразумения (которое Морриган сначала почему-то приняла за мопса и лишь подойдя чуть ближе, поняла, что крупно ошиблась) неподалёку был кто-то ещё. Поодаль, за деревом она различила новые собачьи очертания, но вглядываться не стала.
Красноречивым и почти не злобным приветственным взглядом одарив старого знакомого, она, чувствуя себя не самым уютным образом среди неопределённого количества невидимых свидетелей, хотела было бочком к нему прислониться, да смутилась, опять наткнувшись глазами на, кажется, не очень вменяемую анатолийку.
Так всё это было странно, что даже жажда кромсать чужую плоть, уступая любопытству и привычному лёгкому страху, приутихлa.
Отредактировано morrigan (2013-03-03 22:11:33)
