- Желудок у меня есть хороший.
Произнес уверенно, гордясь - мол, хороший малый, этот Желудок, не раз выручал, когда худо было; в городе худо бывало чаще - какая же здесь охота? Хотя и в лесу, если уж честно, удача улыбалась нечасто и жадничала, лишь изредка подсовывая недоеденные стаями косточки. В человечьих домах, правда, были крысы, но они, черти, кусались пребольно, потому Нимрод охотился исключительно на неподвижные объекты, вне зависимости от их срока годности. Желудок всегда понимал и принимал, потому и хорош.
- Чудотворная жалость?.. - Нос морщится немного, морда отворачивается на чуть-чуть вправо; Нимрод говорит с сомнением и недоверием, снова ощущая прелести общения с Морриган - вот, например, никогда не перестанешь удивляться её то ли наивности, то ли бесконечной веры в силу слов. Разве можно почувствовать себя лучше от того, что кто-то понимает бедствие твоего положения? Это всячески скрывать надо, а не наслаждаться сбивчивыми сожалениями этого «кто-то». Даже звучит, если честно, противно.
- Погоди-погоди, ты знаешь слово «раздражение»? - Нимрод внимательно смотрел на собачий нос, а потому улыбку, под ним расплывшуюся, не заметить не мог; возможно, конечно, что за улыбкой скрывалась закипающая ярость и желание Нимрода расчленить, но тогда Морриган держалась на удивление стойко и даже глазами не выдавала бушующей и требующей крови стихии; возможно, что Нимрод это придумал только что в силу своей необразованности в области психологии и собаке просто хотелось обложить его своей, как там.. исцеляющей жалостью. «Спасибо, конечно, но мы как-нибудь сами.»
Думать, что черная на самом деле умеет злиться и раздражаться было как минимум странно после всего этого разговора и предыдущих встреч; надеяться и огорчаться она могла, да, сокрушаться - да; вот обижаться даже на несколько минут уже сомнительно, а испытывать злобу или раздражение.. До смешного не верилось.
Лежать на асфальте, опираясь на локти, было крайне неудобно; волк решил было перевернуться на бок, но оказаться в неудобном теперь в плане моральном положении быстро расхотелось, и Нимрод, цокнувший еще раз на свою попытку поиграть, поднялся, сев в ту же позу, какую принимал минуты три назад: вроде и не было ничего, потому можно перестать смущаться и успеть наконец обидеться на последнюю морриганскую реплику.
Как ребенок, значит.
Долго молчал, то ли фразу нужную подыскивая, то ли выверяя терпеливость собачью; переводил взгляд с носа на солнце и щурился - сначала на режущее глаза светило, а потом и на черную физиономию. Умел бы, так губы поджал обиженно. Нос, даже этот нос светился пониманием и мягким любопытством и спокойной, добродушной подготовленностью к абсолютно любому ответу, отчего становилось еще тяжелее этот ответ собирать в голове и сохранять одно положение. Переносив вес с правой лапы на левую, буркнул все-таки:
- Потому что с детей спрос меньше.
наугад, в темноту \ morrigan & nimrod
Сообщений 31 страница 37 из 37
Поделиться312013-02-22 16:01:09
- :(
Поделиться322013-03-02 13:38:08
- скучает по нимроду и компании
Успокойся. Вспыхивать не было нужды. И твоё напряжённое предчувствие, серьёзные сощуренные глаза, готовые вот-вот быть прочитанными мысли - блажь. Ему, конечно, интересно. Он достаточно умён, чтобы не смеяться открыто, но не достаточно светел, чтобы тебя обожать. Предпочитает наблюдать. Осторожен?.. Да просто неохоч вникать в тех, кого можно и сторонкой обойти.
Что-то было эгоистичное, мучительное в его негласной позиции. Или ей, слишком много думающей, снова мерещилось, и на деле не было никаких позиций, никаких скрытых смыслов и вообще ничего, кроме пустой болтовни траты времени ради. А она-то, дурочка, с трудом удерживая внешнее спокойствие, внутри кричала и ломилась в чужое сердце. Считая себя, разумеется, правой. Хотя он дал понять, что это ему ненужно. Карточные домики иллюзий и весьма наивные суждения - удел малышей и беспробудных мечтателей, тяжко больных своими же грёзами, но никак не взрослых состоятельных зверей вроде Нимрода. Нет-нет, постой-ка, взрослых? Состоятельных?
Почти смешно, и Морриган чуть приподнимает уголки губ, посвящая улыбку тем, кто от природы не как все. Всегда приятно встречать что-то по-настоящему необычное. Даже, пожалуй, если оно не привыкло скакать по облакам белым единорожкой.
- Ну и ёрничай.
Так непохоже на неё, но тепло и приятно. Будто бы они давнишние друзья, и не ощущают дискомфорта, говоря друг другу чересчур откровенные вещи или не говоря вовсе. Будто бы эта ниточка между ними с самого детства, и оба они не представляют без неё своих жизней.
Простим ей это отвлечение; долго она мечтала о нём, и теперь даже мне совестно запретить ей представлять, насколько же здорово быть частью чьего-то существования. Когда от воспоминаний захватывает дух, и понимаешь, что жизнь, похоже, прожита не зря, становится вдруг невероятно легко. И твоя дорога в самом деле твоя. Нет случайностей, есть судьба. Которую при большом желании можно смастерить самостоятельно.
Очередной утренний мираж милой Морриган уверенно развеял её недоверчивый собеседник, снова заставив дворнягу подбирать слова и заниматься самоанализом. Сложней после того, как она вообразила себя ближе. Может быть, ему неприятно? Ей не хочется верить. Обидно. Остаётся лишь лихорадочно подбирать эти глупые слова. Но время упущено. Ниточка между ними - не более, чем плод её живого воображения. О доверии - ни взгляда. Ну и откуда взяться правильности? При всём желании, увы...
Некрасиво, с презрением звучала его «жалость».
- Да. Я... Я раздражаю тебя?
Вопрос без, казалось бы, очевидного стремления надавить на жалость. Вопрос, требующий правды. Нигде, наверное, на найти большего любителя этой дряни, чем чёрная бродяжка. Несмотря на приторные речи, к которым давно уж пристрастились её уста, правда в глазах Морриган не обесценилась. Иногда её даже хотелось, как деликатеса или ласки. Беспощадной, ледяной, бьющей точно и больно.
Соглашусь, вопрос был слегка некорректный. Что поделать, ей никогда не давалось умение за зубами держать язык. И если говорит, то всё. Считает обязанной ничего при себе не оставить, хотя и знает, что на оппонента подобные выходки действуют отталкивающе, а то и пугающе. И здесь, Нимрод, очевидно, особенным не был, потому что приутих как-то сразу, подобрался весь и смотрел недружелюбно, словно измеряя уровень неприязни.
Ничего страшного собака не видела в оставленном без ответа вопросе. Он был для неё важен, разумеется, но тешить собственное любопытство - эгоизм. Ужасно опасная штука, которую Морриган, как любая осторожная неженка, старается в себе пресекать Она не будет затрагивать нежелательных для него тем. И о причинах их нежелательности осведомляться тоже не будет.
Его короткий лаконичный ответ хоть и вполне исчерпывающий, но ерунда. Отговорка. Маленькая крошечка, которую щедрый Нимрод не пожалел отщипнуть от истинной причины. Впрочем, даже это было приятно дворняге, смутно теперь подозревающей, что большинство его знакомых и таких-то привилегий лишены.
- Не поспоришь. Но неужели, Нимрод, тебя это волнует?
Стало жарко под чёрной тёплой шерстью; собака, высунув сухой язык, бросила ленивый взгляд на ослепительное небо, где набирало силу не так давно проснувшееся солнце. Оно разгорится болезненно-жёлтым светом, и будет ещё хуже.
- Давай уйдём с солнцепёка?
Поделиться332013-03-31 19:02:52
- :(
Привычно пропускает мимо ушей позволение продолжать прикрываться умышленно неправильными ответами, чтобы скрыть неумышленно неправильные. Может, она догадывается? В любом случае, это своего рода намек на огорчение из-за неискренности, а никак не это самое позволение.
Нимрод легонько качнет головой — наверное, опять провалился в словесное болото, запутался в своих изворотах и недомоловках, потому как в чужих не заплутать — там все как раз предельно ясно и открыто. Но усложнять намного интереснее — хотя головой все-таки встряхивает, очищаясь от прежних мыслей и цепляясь за новую реплику.
- Если ты знаешь это слово, это не значит, что ты умеешь его.. - Нимрод умолкает на мгновение, копаясь в ментальных словарях, чертыхается мысленно, потому что не находит того, что искал. -..материализовать. По крайней мере, именно сейчас выходит скверно.
Неспешно двигает плечами, развеяв уже до конца недо-обиду на замечание о своем поведении. Собака не раздражает даже при всем ее неуместном любопытстве и претензиями на анализ нимродовских чувств — это чертовски смущает волка, который к такому участию не привычен, и только. Ну, известное дело, что лучшая защита от нелогичного вторжения в голову (да и вообще, по большому счету) — это нападение, оттого Нимрод и ежится, ворчит и продолжает подобными способами скрывать ощущение этой темы — она как веревочный мостик через пропасть, шаткий и ненадежный. Сначала и Морриган такой казалась, однако сейчас Нимрод начинает подозревать, что она как раз-таки надежнее некуда. Такие мысли правильными не были, потому что так можно начать доверяться собаке и полагаться на нее в каких-то мелочах, а это чревато. Нимрод по себе судит — на него полагаться нельзя, и ему в таком случае — тоже. Это будет логичнее и честнее.
И все равно волк делает себе незаметные поблажки — потому что все эти встречи и непонятные разговоры ужасно притягательны, а не раздражающи, что бы ещё там Нимрод или даже Морриган не думали.
— Конечно волнует. Это одна из тех вещей, которые меня волнуют больше всего наряду с общественным мнением и последними мыслями убитой вчера полёвки. — От очередного бытового пожатия плечами удержался, так же, как и от желания померить шагами расстояние от одной стороны улицы до другой.
Тянущиеся к Морриган веточки любопытства не усохли и не увяли, но активный свой рост прекратили на время, позволяя Нимроду подумать над чем-нибудь еще, вроде расшатавшегося кирпича над окном того старого дома слева или пробивающейся сквозь асфальт на тротуаре травы, коя через неделю-другую станет жухлой и скучной. Лето кончается, а Нимрод до сих пор не нашел никакой заброшенной норы или дупла пониже на крайний случай, все шатаясь по проулкам в поисках чего-нибудь получше. Дома были бы отличным вариантом в качестве укрытия от снега или ветра, но у волка были свои опасения по поводу человечьих строений и сомнения насчет такой уж неприступности обветшалых стен и побитых окон. К тому же, там обитали крысы.
— Куда? — Нимрод совсем не против, потому что нагретая макушка интеллекта ему не добавит, зато вгонит в сон, что сейчас было бы негодным поворотом сюжета. Только нырнуть обратно в переулок он не решается, равно как и двигаться вообще — предоставляет почетное право выбирать маршрут Морриган.
Можно было бы направиться в лес — места Нимрод там знает лучше и чувствует себя увереннее, но дорога до него, считай, тянется под солнцем, которое начинает и нимродову шкуру перегревать: он недовольно жмурится, щурится, и в конце совсем отворачивает морду от неба. Вот между деревьев это светило не проникает, там густой травяной, а не пыльный, дух и блаженный полумрак. И озеро! Там где-то есть озеро, чудесное спокойное озеро, которое редко кто посещает.
— Ты, Морриган, когда-нибудь ловила рыбу?
Отредактировано nimrod (2013-03-31 19:06:23)
Поделиться342013-04-03 16:17:02
- скучает по нимроду и компании
the zealot never saves
the sacrificial lamb.
А может быть, всё правильно? Без попыток осторожно обойти острые углы в собеседниковой душе не получится вообще ничего. Морриган старается. Старается, глупая, и не верит, что какая-то часть волчьего сердца это чувствует. Однако же ей нравится сердцу предоставлять выбор - так проще будет его понять. Не для того, конечно, чтобы потом сдать с потрохами самому же обладателю капризного органа, а потому что интересно. Даже в каком-то смысле важно. Правда, совершенно неясно, с чего бы вдруг. Опять, наверное, наивное чутьё, которое сейчас, начинало казаться Морриган, медленно, но верно трансформировалось где-то внутри в навязчивую идею, мешая отвлекаться на разные ненужности.
Несчастные пустые окна, истосковавшиеся по любопытным глазам, снова остались без внимания - Нимродовы скучающие мигалки были заняты избеганием хвостатой чёрной лохматости, слишком сосредоточенной на собственных тревожных мыслях.
- Нимрод, - обратилась она к нему, швыряя в пропасть незначительности все предыдущие слова и намерения - в тебе есть что-нибудь особенное?
Есть, есть! Боже мой, разумеется, есть! Эх, Морриган, и как раньше тебе не пришло в голову прямо спросить. Разве это не упрощает задачу? Разве не даёт понять, что именно тебе интересно? Вместо того, чтобы обвинять друг друга в слепоте и пристрастии к заблуждениям, быть может, следует всего лишь побыть честными? Да, честность - это тяжело, это рискованно, дорого... Но она, клянусь тебе, Нимрод, есть залог успеха, если дело касается взаимопонимания. Впрочем, будь ты даже последний трус и лгунишка, Морриган останется собой. Она замечает отдачу.
Он мгновение назад мог ответить грубей, мог бы слукавить, и ничего бы это ему не стоило. Не стал. Как будто бы даже смутился. Ну, не страшно. С её оппонентами подобное бывает нередко. Видишь ли, частенько она чересчур подходит близко, что в современном обществе считается за странность и, в общем-то, действительно удивляет. А то и вовсе пугает, вынуждая прятаться за неказистыми масками равнодушия и жестокости. Да-да, теми, одной из которых Нимрод, похоже, решил воспользоваться. Так, на всякий случай. Жаль, Морриган, недостаточно опытная, мягкая, скромная, не способна подойти уверенно и без единого слова избавить собеседника от оков опасений и предрассудков. Хочется и нужно бы, однако наверняка в штыки им будет воспринято. Непростительно. Возмутительно. Посягательство на право быть фальшивкой!
Не желая никого ущемлять, бедняжка не двигается с места; смотрит на волка, пытаясь спрятать жадную пытливость взгляда - он выдаёт, открывает истинную Морриган. Ей хочется поймать Нимродову реакцию, но предательский взгляд... Ещё секунда, и он, перестав слушаться хозяйку, прожжёт дырку в белой шкуре.
Отвернись!
- В лес. - Сгребая в кучу измятые листы мыслей, отвечает собака и резво шагает прочь твёрдой поступью. - Ты же там в своей стихии.
Верно, на солнце перегрелась. Придавать обыкновенным вопросам необыкновенную важность сродни вредной привычке, избавиться от которой не представляется возможным. Тогда чего же ты хочешь, непонятная Морриган, не терпящая двойных смыслов? Иди, не оглядываясь, размышляя о чём-нибудь постороннем. Благо, твой мрачный друг, похоже, оттаивает - приятно замечать, как называет по имени. И необычно. Особенно когда уже успеваешь смириться с тем, что оно, совсем ненужное, забыто.
- Не-а. - Заткнув за пояс обязательную (надоееевшую!) осторожность, дворняга улыбается; Нимрод всё равно, должно быть, сзади плетясь, не разглядит. - Дурацкий какой-то способ найти себе ужин. Я же не кошка.
А если даже и разглядит... что с того? Не такой уж он злой и страшный. Подумаешь, сам себе внушил, будто плохой. Ха.
Отредактировано morrigan (2013-04-03 16:25:49)
Поделиться352013-04-03 19:28:13
- :(
encumbered forever by desire and ambition
there's a hunger still unsatisfied
our weary eyes still stray to the horizon
though down this road we've been so many times
---
— Помимо желудка? — Нимрод при наличии бровей непременно бы их вскинул, придавая лицу недоуменное выражение, но за неимением оных ограничился лишь ломаным изгибом черноватых губ. — Погоди, ты серьезно думаешь, что я отвечу? Кто-нибудь до меня это смог вообще сделать?
Развивать мысль дальше волк не стал, потому как просто не решил, какой версии придерживаться: загораживаться ли тем, что этих особенностей ого-го сколько или, наоборот, скромно зашаркать лапой и томным полушепотом выдать, что особенности эти должны отмечать знакомые, а не самый их обладатель. Оба варианта вполне Нимроду подходили, поэтому он позволил себе остановить фразу и галантно повесить возможные выводы на Чёрную.
Услышав слово-пароль, Нимрод подкинулся почти с осязаемым ликованием, пришедшим как-то стихийно, незапланированно; волку подворачивался удачный случай показать Морриган свою малую Родину, хотя, конечно, даже имея такой настрой, Нимроду придется ограничится ему одному понятным восхищенным взглядом на кроны и привычным «эм, ну, вот, собственно, и лес.. да, да, здесь чертовски много деревьев и комаров, но что уж подела.. да, и корней тоже много, поднимайся, дальше ровнее будет». Дальше описание местности у волка никогда не получалось, так что, даже когда шел в одиночку по опушке и придумывал в голове какие-нибудь Никогда-Не-Воплощающиеся диалоги, вступительно-экскурсионную часть для горожан он опускал. Да и вообще может оказаться, что Морриган знает лес получше его, не маленькая ведь.
Увлекшись, Нимрод от уверенно шагающей собаки поотстал и решил перейти на более эффективную рысь. Голову привычно опустил к земле и не забыл приоткрыть пасть, все еще где-то на заднем плане ворча на солнце. Но погодные условия все-таки не могли перебить внезапное приятное ощущение, застрявшее пониже шеи, и перестать улыбаться он не мог — не ртом хотя бы, но глазами, бесцельно лижущими полотно дороги и изредка цеплявшимися за какой-нибудь особо приметный фасад.
- Ради меня на такую жертву идешь? — Нимрод сам, в общем, не до конца понял, что имел в виду. По идее, следующим должен был стать вопрос о заинтересованности Морриган местным фольклором, увлеченно и красочно повествующим о неведомых чудесах в империи деревьев напополам с неведомыми жутко грозными зверями там же. Коим непременно мог стать и Нимрод (ясное дело, что чудовища свою силу теряют вне дома). Впрочем, ладно, внушительности или угрозы в волчьем облике было маловато и вряд ли станет больше после прибытия — что является, впрочем, палкой о двух концах: он не только не окажется опасным, но, что печальней, в крайний момент не сможет от этой опасности защитить.
То, что лес (хотя бы известная волку его часть) абсолютно безопасен, следует опустить. Это все равно пойдет прахом, если Чёрная не окажется консервативной горожанкой, преданной всем этим слепым каменным коробам вокруг.
Следующее морриганское заявление заставило Нимрода прикусить в буквальном смысле кончик языка и ненадолго отстать, чтобы согнать хмурую мину с морды и вернуть ту самую приятность от запароленного слова обратно. Трудновато. Дурацкий, говоришь? Кошки, говоришь?
— Не знаю. Взгляд у тебя точно кошачий. — Тыквенного такого цвета взгляд, имеющий странное, чертовски странное выражение. Сейчас, конечно, волк смотрел под лапы (и иногда, исподтишка, на собачье плечо) и потому размышлял, опираясь на память. Печальнейший взгляд. И кошачий. Потому что кошки — это неприятно, а отомстить надо. Впрочем, тонкие намеки волку вечно давались плохо. - Да и.. чего скромничать, разве так уж он для тебя неприемлем?
Дурацкий.. А кто Нимрод по жизни? Верно. И для него — вполне себе нормальный способ. Удача, правда, улыбалась ужасно редко, потому что не всегда хватает прыткости сунуть морду по уши в холодную воду в нужный момент и успеть еще чего-то там пастью зацепить. Но головастики — это тоже ничего, съедобно. А иногда к самой границе воды и топкой земли подплывает жук со смешными лапами, такой большой и сытный жук..
Нимрод обогнул опасно надвигающийся фонарный столб и пристроился к собаке с другой стороны. Шумная и одновременно тишайшая полутьма леса, еще не достигнутого, уже холодила лопатки.
Было бы полезно время от времени удивляться или просто замечать так неправильно севшее на хвост настроение. Или, в противовес, неправильность, которая шуршит шестеренками в голове и грозит чем-то страшным, но неизвестным совсем, которая за каждым жестом следит и каждый, неверный, критикует. Нимрод бы отпустил ее, избавился бы — но сначала ее стоило бы просто признать. В качестве, может, вышедшего за рамки желания стать кем-то идеальным в своем индивидуальном понимании. Но хватило бы и признания в том, что идеалы иногда меняются.
---
and the clean coming will hurt,
and you can never get it spotless.
Отредактировано nimrod (2013-04-03 20:27:52)
Поделиться362013-04-05 10:44:27
- скучает по нимроду и компании
n' if they had a king for fools would you wear the crown?
В голове зря стрекотало назойливо, что ответ, если она его дождётся, будет не тот, который оптимистичные чёрные уши предвкушали в своих розовых мечтаниях. Во-первых, потому что голову Морриган не слушала, а во-вторых, он, ответ, в общем-то под стать оказался вопросу.
- Раньше я вслух не интересовалась. Это обычно видно.
Но, наверное, не здесь и не сейчас. Она бы, бесспорно, нафантазировала, а потом аккуратно выстроенными фразами внушила ему из желания угодить, с которым, надо признать, иногда просто невыносимо было бороться. Однако она даже дорисовывать не стала в воображении Нимродовы особенности. Да, местами Морриган проницательна, что-то чувствует, где-то подгадывает; а порой (у неё же самой) возникает ощущение, будто она просто произносит красивые приятные слова чуть более убедительным языком, чем другие, и со словами этими слушатель невольно соглашается лишь потому, что ему нравится быть таким хотя бы в чьих-то глазах. Ну какой дурак с пеной у рта кинется доказывать, что сделанный ему комплимент ничего общего с действительностью не имеет? Впрочем, этот как раз, может, и кинулся бы...
Собака, как догорающую спичку, бросает недодуманную мысль. Не хочется подозревать себя в умении льстить, зато хочется, чтобы он говорил.
- Пожалуйста, расскажи.
Всё. Всё скажи. Наплети нереалистичных бредней, слизни пару заветных чёрточек с любимых маленьким тобой героев, от них всё равно не убудет!.. Хоть что-нибудь... Нет, Морриган, это ты, пожалуйста, осторожней. Всегда, когда не слушаешь голову, будешь превращаться в докучливого ребёнка. Отстань. Не дёргай за накрахмаленный рукав дядьку Нимрода, он занят. И тебе пора бы тоже чем-нибудь заняться. Повзрослеть, например.
Так неприятно уличать себя в неидеальности, что приходится, повторяя на ходу недавний обряд волка, вытряхивать плохие мысли. Стыд очень некстати. Впрочем, чего уж. Было бы тут перед кем стыдиться.
- Я понимаю, что это звучит странно и...
...и на этом оправдания кончаются; мда. Морриган чувствует себя неправой, очень сильно неправой, и не понимает, отчего. Ей кажется, что она (тоже?) медленно переступает какие-то важные границы, говорит гадкие, ненужные вещи, понапрасну будоражащие волчью фантазию. Следовало бы, пожалуй, дать ему разрешение закрыть глаза на эту её пустую настойчивость, да только дворняга хранит молчание, опасаясь, видимо, своим непослушным разнузданным языком сделать ещё хуже.
Она неспешно трусит в сторону леса, считая трещинки в дорожном полотне. Надеется, опущенный взгляд не будет смущать не только Нимрода, но и подозрительную неловкость, без которой, к слову, вполне можно было бы обойтись. Давить в себе что-то было не в новинку, однако же сейчас магический обряд по обретению уверенности в собственных тараканах занял около минуты. Вмиг утратили былое значение идиотские предрассудки, капающая отвратно с языка слюна и всё-всё им подобное. Кроме (кто бы сомневался) глубинного страха где-нибудь ошибиться: в поворотах ли просыпающихся солнечных улиц, или в тёмных пыльных углах Нимродовской души - одинаково обидно и не хочется. А она ошибается с детства. И будет ошибаться ещё целую жизнь, если не отыщет ума и мужества, чтобы честно смириться со своей природой. Абсолютно, к сожалению, земной и заурядной.
С ним нечаянно перегнула палку - он хороший, она наоборот. Так, бывает, случается, когда с упрямым усердием игнорируешь очевидное и выдаёшь желаемое за действительное. В общем-то, не страшно, быстро пройдёт. Просто Морриган опять нуждается в горькой мутной капле сочувствия. Ей бы, может, в самом деле повыше придерживаться о себе мнения (не такая ведь плохая), но никак не получается при всём желании. Конечно. Всё или ничего. Не то что он, спешащий в любой непонятной ситуации завалиться спать.
Меньше дёргайся по пустякам, Морриган, иначе скоро твой собеседник услышит, как прямо над чёрной спиной рассекает воздух воображаемый кнут, и решит, что ты спятила.
- Я люблю лес.
Там гораздо меньше любопытных глаз, светло и тихо. По-живому тихо, не как в этом умирающем городе.
- Впрочем, едва ли больше, чем ты.
Давай уже придём и разбавим пением птиц и лесной прохладой беспричинную печаль ускоряющей шаг собаки, пока она не споткнулась и не расквасила свой сухой нос. В твоём присутствии неудобно заниматься самобичеванием. В твоём присутствии себя и за него ругать хочется.
Поделиться372013-04-10 23:50:19
- :(
no.
Нимроду было неудобно. В той, конечно, мере, в которой он мог быть: это неудобство существовало в виде зябкого покалывания между пальцами передних лап и кусающимися огоньками где-то на краешке разума, которые пусть и не путали мысли, как то может делать Разочарование, Обида или даже слишком яркое Воодушевление, но просто.. наблюдали, и своим этим чужеродным присутствием вызывали дискомфорт.
Так быть, по идее, не должно. Потому что вот-вот перед ними возникнет старый, многое переживший лес, спасительно прохладный и тихий, и охватывать Нимрода должно не неудобство, а трепет.
– И что получается? — Волк снова бросил взгляд на черное плечо. - Это ты стареешь или я необычный?
А-а, должно быть, волк снова загнал себе занозу, только лапа уже другая. И вовсе это не что-то морриганско-духовное, поражавшее Нимрода последние минуты. Аура, это все самокопательская аура.
Внутренний голос с минуту упорно ковырялся в совести и памяти обладателя наивернейшей удачи, силясь понять, как такое возможно на ровном, считай, месте, но сдался - как и Нимрод, шевельнувший лопатками, но не решивший останавливаться, ибо на этот раз Черная точно не поверит. Да и толку маловато было бы от привала — не зубами же ее оттуда?..
На новую реплику собаки Нимрод хмурится; хмурится незамеченно и мимолетно. Решение, способ выкрутиться приходить довольно быстро.
— Звучит. — Это, наверное, первый раз, когда Нимрод решил согласиться с собакой. Один раз — не страшно. Если, правда, из волчьего сознания ничего не успело ускользнуть.
Свой плавный автоматический утвердительный кивок и следующее за ним молчание (автоматическое?), которое не нарушается Нимродом рекордное время — чуть больше пяти минут, окончательно убеждают самого волка в том, что он абсолютно точно ничего не будет рассказывать, потому что не до конца проникся глубиной морриганского желания и потому что делать ему это было.. не выгодно? На сегодняшнее утро Нимрод, по идее, решил отказаться от своей привычной системы взаимной выгоды, но именно в эту минуту заартачился и прикрылся непониманием. Это, опять-таки, проще.
— Потому что я твоей просьбы не понимаю.
..Опушка приблизилась незаметно и бесшумно, как всегда делают опушки рядом с каменно-бетонным городом; сначала конец улицы затопило зеленью мелкой, вроде травы, которой было в разы меньше в центре, затем начали пробиваться сквозь асфальтовые слова маленькие деревца, крепчающие по мере приближения к окраине. У Нимрода почти перехватило дух, однако комментировать ничего он не стал — продолжил рысить, все еще флиртуя с морриганской лапой.
Надежды расстроить встреченную в городе Черную обитающими в лесу сказками раскрошились быстро, но здесь уже волка это не особо задело - такой исход был отчасти предвиден. Конечно, теперь нет того интригующего ощущеньица внутри, но ощущеньице леса снаружи с лихвой восполняет утрату.
— Едва ли.
Второе соглашение за раз — ну, тоже не страшно. Сейчас оно более искреннее, может, и не содержит в себе до смешного щенячьих уловок, как минуту назад, потому считается.. да, пусть считается первым вообще. Нимрод дома, и Нимроду становится лениво размышлять. В голове еще скачет необъяснимо-восторженная идея о необходимости уроков рыбной ловли для собаки, но последняя, целомудренная, вряд ли оценит волчью прыткость здесь; остальные мысли не то что бы себя исчерпали, но отступили на задний план, чуть покрываясь мороком того драгоценного, что имел Нимрод — сном. Он, вкупе с зеленым видом вокруг, раскрепощал — хотя, думается, куда уж больше — и позволял избавиться от нервозности движений и сырости даже притихших мыслей.
